Макс Ренуар "Дьявольские карты" отрывок.

- Ты хочешь видеть и это?
- Да.
- Так сразу... я не могу.
- Давай я помогу тебе.
- Нет, не надо, отвернись, я сама.
- Я не могу отвернуться, не могу ни на миг расстаться с тобой.
- Ну хоть закрой глаза, - взмолилась она.
- Нет, не могу.
- Ну тогда подожди немного...
- Я не могу ждать. Я сгораю от нетерпения.
- Сейчас.
Не сводя с меня глаз, наполненных сладостной влагой, она стала
шарить рукой по бедру, ища замок змейки.
- Сейчас, - шептала она, - сейчас.
Наконец тихо треснула змейка и трусы упали к ее ногам. Тихо
вскрикнула и, как будто, пронзенная моим взглядом в самое сердце, как
подкошенная, упала на пол. Я подошел к ней. Она была бледная, капельки
испарины бисером покрывали ее лоб и щеки. Я схватил ее на руки и
перенес на диван. Пока она не пришла в себя, я торопливо шарил по ней
руками, сладостно ощущая нежное голое тело. Мягкая выпуклость ее лобка
была гладкая и чистая, без единого волоска. Это придавало ей неземную
красоту античной фигуры. Она была божеством, все, на что я мог решиться
по отношению к ней - это потрогать ее тело рукой, чтобы убедить себя в
реальности происходящего. Салина открыла глаза, испуганно вскрикнула и
спросила, прикрыв грудь рукой:
- Ты ничего со мной не делал?
- Ничего, - ответил я, еще не поняв вопроса. Она облегченно
вздохнула и улыбнулась мне.
- Милый мой, не торопись, - прошептала она и погладила своей
мягкой рукой мою пылающею щеку.
- Подай мне халат. Я мерзну.
Я подал ей халат и, пока она одевалась, сидел рядом с ней на
диване, с сожалением глядя, как под плотной тканью постепенно
скрывалось прелестное голое тело Салины.
- Ты огорчен тем, что я оделась. Ну не надо. А теперь, как только
согреюсь, я снова разденусь для тебя и ты сможешь смотреть на меня
снова, сколько захочешь. О, давай немного выпьем, я уже совсем
трезвая. А ты?
- Я тоже. Но где мы возьмем вина?
- У, у!!!! этого добра здесь хватает, сколько хочешь, -
воскликнула она и, подбежав к книжному шкафу, извлекла оттуда бутылку
коньяка.
- Будешь это или виски?
- Давай это.
Мы выпили по бокалу, и Сали спрятала бутылку.
- Хватит, я не люблю пьяных. Ты ведь тоже не хочешь, чтобы
приятное этой ночи потонуло в пьяном угаре.
- Ну конечно, иди ко мне, я тебя поцелую.
- Только не сильно. В губы.
- Хорошо.
Она подошла ко мне, положила свои руки ко мне на плечи и
запрокинула голову, подставив мне губы для поцелуя. Я приник к этим
пухлым кроваво-красным подушечкам губами и, чувствуя, как они шевелятся
под кончиком мягкого языка затрепетал от сладкого упоения. Я обнял
тонкий гибкий стан и привлек ее к себе, чтобы она почувствовала во мне
мужчину. Второй рукой я стал гладить ее грудь и теребить сосок. Салина
вяло и бессильно сопротивлялась, тихонько вскрикивая.
- Ой, что ты делаешь. Не надо.
Но моя рука уже гладила и мяла упругую мякоть ее нежного лобка, а
указательный палец погрузился в обильно увлажненный "ворот любви".
Салина задыхалась. Тело ее извивалось в сладостных конвульсиях. Она
едва вымолвила:
- Я не могу больше стоять. Идем на диван.
Подхватив на руки я перенес ее на диван, распахнул халат и в
безумном порыве страсти стал иступленно целовать розовое вздрагивающее
тело. Салина прикрыла руками свой лобок, не допуская туда мои губы. Я
целовал руку. Милая девочка уже опять была близка к обмороку и, чтобы
дать ей прийти в себя, я прекратил свои лобзания. постепенно она
успокоилась, открыла глаза и спросила:
- Что же ты?
- Сейчас.
Я быстро разделся донага. Она пристально следила за мной с
восхищением. Затем я лег рядом с ней и ощутил, как трепетная дрожь
сотрясает ее тело.
- Салина, милая, только не теряй рассудка, - шептал я ей,
осторожно раздвигая ей ноги.
- Я попробую, ты осторожней. Это все так приятно, у меня мутнеет
разум... Я хочу чувствовать все... Осторожнее...
С предупредительной осторожностью, давая ей возможность привыкнуть
к каждому новому ощущению я пробирался к ее драгоценному сокровищу.
Салина нервно вздрагивала и бессознательно порывалась остановить меня.
Она схватила мою руку, но не отталкивала от себя, а задерживала на том
самом месте, до которого я добирался. Я нежно уговаривал ее,
выбрасывая слова между поцелуями. Она опустила мою руку и упрямо
продвигала дальше. Наконец, я вполне благополучно перелез на нее,
устроившись между ее широко раскинутыми ногами. Но как только наши
члены пришли в соприкосновение, Салина вскрикнула и затихла, закатив
глаза, ее тело дернулось тоже и затихло. Мертвая бледность покрыла ее
щеки, дыхание стала едва заметным. Я решил подождать и, не покидая
достигнутых позиций, стал нежно массировать ее грудь левой рукой.
Очень медленно Салина приходила в себя. Дыхание ее становилось ровнее и
глубже. Щеки порозовели, дрогнули веки и ее глаза открылись. Она
посмотрела мне в глаза и вдруг сказала:
- Уйди, я тебя не хочу.
- Что с тобой милая? Чем я тебя обидел?
Она оттолкнула меня от себя и отскочила в другой конец дивана,
прижавшись спиной к стене.
- Уходи, уходи. Ты, гадкий, противный урод. Я не хочу тебя видеть
ни одной секунды, - злобно шипела она, закрыв лицо руками.
- Но, что я сделал? Объясни?
- Ничего не хочу объяснять. Уходи вон. Сейчас же.
- Я не уйду, пока ты мне не скажешь в чем дело, - настаивал я,
злясь на это глупое недоразумение.
- Я сейчас вызову человека и он вышвырнет тебя голого на улицу, -
воскликнула она и потянулась к кнопке звонка.
- Постой, - я перехватил ее руку, - ты оскорбляешь меня
незаслуженно. Я не сделал ничего недозволенного.
- Ты взял меня, когда я была без сознания.
- Нет, клянусь богом! - закричал я, отступая от нее. Это
восклицание было настолько искренним, что Салина сразу поверила мне без
дальнейших доказательств.
- Я верю, милый. Как ты хорош. Это судьба послала мне тебя в
награду за все то, что я испытала. Я теперь никогда в жизни не
расстанусь с тобой и ты никуда не поедешь.
Она нежно прильнула ко мне, целуя плечи, лицо и грудь.
- Боже мой, как я благодарна всевышнему за тебя. Ты хочешь меня?
Бери, я вся твоя. Навеки... Но только, милый, осторожно. Я хочу
чувствовать тебя в себе.
- Я буду очень осторожен.
Все началось сначала. Медленно и осторожно я лег на нее и слегка
надавил своим членом на мягкие губки любви, чувствуя как они сами
раздвигаются. Салина задрожала и вцепилась в меня руками.
- Сделай мне больно, - шептала она. Я со всей силой ущипнул ее за
грудь. Она вскрикнула от боли и перестала болезненно дрожать. Взгляд
ее стал вызывающе спокоен.
- Ну дальше, - сказала она и нетерпеливо дернула бедрами. Я
надавил телом и мой член нырнул в горячую пропасть сумасшедшего
удовольствия. Я уже не понимал, как я делал и что. Смутно, как во сне,
я представляю себе заметные изгибы белого упругого тела, рычание и стон
двух жертв любви. Потом все пропало в сладостном безумии. Когда я
очнулся, Салина уже сидела возле меня и своей нежной, маленькой ручкой
гладила мне живот. Сквозь щель, оставленную мною ночью, пробивались
яркие лучи солнца.
- Я думала, что ты умер, - с дрожью в голосе сказала Салина. - Ты
видишь, я в первый раз в жизни оказалась сильнее мужчины. Я чувствовала
тебя до конца. Я даже рассмотрела сок, который ты влил в меня. Он
сильно смешан с моим. Хочешь, я сейчас тебе покажу.
Она спрыгнула с дивана и, взяв со стола розетку, поднесла к моим
глазам. Там мутным блеском трепетала густая жидкость.
- Здесь ты и я вместе, - восторженно пролепетала она.
- Я буду хранить это всю жизнь. Я никогда не отпущу тебя от себя
ни на минуту. Тебе не нужны будут ни какие женщины, я их заменю одна.